Весь мир театр. Борис Акунин
В 55 лет Фандорин чувствует себя мальчишкой: вдруг посетившая его любовь мешает вести расследование.
1911-й год. Произошло покушение на министра внутренних дел Столыпина, Фандорин уже готовится принять предложение по ведению самого важного, пожалуй, в его карьере дела. Но — судьбе угодно устроить по-другому: незначительная просьба жены Чехова помочь ее подруге, актрисе, заставляет сыщика влиться в труппу новомодного скандального театра, где а) вдруг начинается целая череда странных «самоубийств»; б) неожиданно для себя Фандорин влюбляется. А влюбляется он именно в ту, с кем непосредственно связаны все смерти в злополучном театре: каждый мужчина (а умирают только они) так или иначе проявлял симпатию роковой женщине — кто-то лазал в окно, а кто-то замуж звал; у актрис много поклонников. Погибают все, кроме Фандорина, конечно.
Фандорин в новой книге про себя показывает еще немного своих качеств: он, оказывается, тоже умеет обижаться, терять голову от женщины и делать ошибки в расследовании. Преступление в «Театре» отходит на второй план, уступая место любовным терзаниям сыщика. Да, именно терзаниям: Эраст Петрович долго пытается избавиться от еще не забытого, как оказалось, чувства, которое зрелого мужчину превращает в мальчишку. Не мудрено, что дело, прямо скажем, Фандорин проваливает, идет лишь по ложным следам, а убийца, в конце концов, сам раскрывает свои карты.
От знаменитого сыщика такого, конечно, не ожидаешь. Но это, наверное, больше все-таки плюс, чем минус книги. А минус в том, что тем, кто любит акунинского героя за всеего штучки-методы, будет скучновато: достаточными окажутся бинокль-фотоаппарат да связка универсальных ключей; проверенный дедуктивный метод вообще даст сбой. Можно подумать «Стареет Фандорин», да нет: внешность ему еще не изменяет, и сердце молодое. Ну что тогда удивительного в том, что сыщик, влюбившись, немного ошибается: живой человек, не какой-нибудь там непробиваемый Бонд, который с женщинами особо не морочится. Фандорин же для любимой даже пьесу умудряется написать (см. в конце книги), на манер японских традиций, любителем которых его сделал японовед Акунин.
Да, немного не похоже на детектив, но Фандорин уже давно заслужил, чтобы Акунин писал не только об убийствах, кражах и похищениях.