Вышел Зукко из тумана…

Четыре пьесы четырех модных автора за неделю — итог совместного проекта театра имени Марка Вайля и Французского культурного центра имени Виктора Гюго.

Неделю отрыл представитель французской сценической школы Режинальд Югенен, явивший ташкентской публике яркий пример традиционного «ридинга» на европейской сцене. Высокохудожественное чтение им на языке оригинала пьесы Давида Леско «Улучшение» большинству из присутствующих, к коим причисляет себя и автор этих строк, дала повод для единственного умозаключения: чтение без зрителя — тоже не чтение.

Более искушенные зрители, безусловно, имели возможность поговорить о том, что уникальность театрализованных читок в «Ильхоме» в том, что этот давно популярный в театральном мире вид зрелищ, наконец, закрепился и в наших пределах. В этом и есть главное «улучшение». Если прежде нашествие этой самой драмы многими воспринималось как стихийное бедствие, то теперь оно стало привычным, как признак хорошего начала театрального сезона.

К тому же у этого «зрелища» тоже есть своя история — театральные читки проходят в «Ильхоме» уже в пятый раз. Как водится, сценические импровизации рождаются по-разному. Так было и в этот раз. Например, актриса Ольга Володина, посмотрев спектакль моноспектакь Алисы Фрейндлих «Оскар и Розовая дама», поняла, что пьеса Эрик-Эмманюэля Шмитта, одного из самых издаваемых писателей Франции, для нее, решила сыграть ее сама, пригласив в творческий тандем Марину Турпищеву. Ведущий актер «Ильхома» Борис Гафуров, несущий на себе сегодня груз ответственности за труппу, решил поставить одну из самых загадочных пьес ХХ века — «Роберто Зукко» главного французского драматурга второй половины ХХ века Бернара-Мари Кольтеса. Вячеслав Цзю, только пробующий себя в режиссерском мастерстве, вдохновился пьесой Жан-Люка Лагарса «Я была в доме, и ждала, чтоб дождь пошел».

Первое и важное наблюдение — современная драма, как никакая другая, годится для читок. Это такой своеобразный театральный жанр, в котором артисты декламируют текст с листа, интонируют и жестикулируют, но полноценных образов не создают. Не играют роли, а делают сценический набросок ролей. Артист, рисующий сценический портрет героя масляными красками, противопоказан современной драме. Тут нужна иная техника игры. Тут сгодится скорее карандашный рисунок, где черты портретируемого схватываются быстро, в одно касание.

К примеру, сдается, что в импровизации «Роберто Зукко» Борису Гафурову вообще был интересен не столько сам герой-убийца, сколько его окружение. Владимир Юдин в роли главного героя довольно неплохо справился со своей миссией — он все время где-то в стороне, если быть точнее — в пустоте. С окружением Гафуров разобрался в фирменном стиле «Ильхома». Инспектор, проститутка, сутенер, громила, охранники… Вот он главный герой современного искусства — человек, у которого есть свойства, но крайне редко есть индивидуальность. Фальшиво-истеричная мать героя (Васса Дергалева), и наделенная темпераментом старшая сестра девушки, изнасилованной Зукко (Алена Лустина) представляются попытками если не испортить весь замысел, то потянуть одеяло импровизации на себя. Не личность, а человек толпы с точно подмеченными социальными атрибутами. Глядя на клоунаду в толпе, которая превращает даже самую страшную сцену убийства ребенка в до ужаса смешной фарс, понимаешь, что убийцей может стать каждый.

Ольга Володина и Марина Турпищева в импровизации «Оскар и Розовая дама» в большей степени рассказывают о своих персонажах, чем их изображают. Точно выбранная интонация позволяет актрисам избежать главной опасности — превратить импровизацию в «слезовыжималку», хотя где-то в зале и блестят влажные глаза. Читая текст Оскара, Володина не пользуется ни тоненьким голоском, ни угловатыми, неуверенными движениями. Сиделка-Турпищева не кряхтит и не прихрамывает. Можно было так подавить публику историей умирания десятилетнего героя, что никакого смысла в спектакле бы не осталось — одни всхлипы. Актрисы мастерски обходят эту ловушку: в их прочтении текста нет никакой слезливости, но есть печаль, и поэтому история становится трагичной и суровой.

Заслуженные артистки Узбекистана Марина Турпищева и Ольга Володина

В целом, впечатления от мероприятия вроде бы отрадные. И тем не менее всю дорогу не оставляет ощущение, что к судьбе и истории современного театра эти тексты имеют отношение весьма отдаленное. Но сложно представить себе, чтобы «Роберто Зукко», «Оскар и Розовая мама» или «Я была в доме…» стали основой полноценного спектакля в «Ильхоме». Всякий режиссер, решившийся на полноценную постановку, неизбежно окажется в положении Буратино, проткнувшего носом нарисованную дверь. Сегодня зритель «Ильхома» ходит в театр за зрелищем, он приходит отдохнуть и развлечься. Их невозможно взять глубоким бурением образов и ситуаций. Зато с налета — очень интересно и увлекательно. В этом смысле читка, конечно же, очень выигрышная находка.

Просмотреть фотографии «Роберо Зукко». Сценическая импровизация.