Асфальт. Евгений Гришковец

Герой «Асфальта» — Михаил, мужчина средних лет, живущий в Москве, имеющий средний доход, жену и двух детей, приятелей по тренажерному залу и собутыльников. Ближе к концу одной четвертой книги, вполне ожидаемое читателями, в жизни Михаила происходит шокирующее событие, а именно самоубийство его близкой подруги Юли. С этого места, собственно, и начинается само произведение как таковое.

Михаил сталкивается с мыслями о том, что жить, так как дальше он не хочет и не может, а как нужно не знает. Смерть подруги стала своего рода толком для начала размышлений героя по поводу тех жизненных целей и ценностей, которые он имел. Михаил, возможно, впервые начинает разговаривать с собой по настоящему, не страшась себя самого. Он словно юная тургеневская девушка начинает терзаться угрызениями совести и вспоминает, как мало внимания уделял бездетной, незамужней Юлии и курит. Стоит отметить, что курит Михаил уж очень много. Пожалуй, Гришковца даже можно заподозрить в том, что он работал на объем, потому как добрая часть произведения посвящена тому: как захотел покурить герой, как он искал сигареты, как закуривал, как выпускал дым, как думал о том, что нужно бросить курить, как хороша первая сигарета после тренажерного зала и так далее.

Образ жены героя — Анны выведен автором сыро и слабо. Какая-то уж слишком она бесхребетная, нетребовательная, покорная, терпеливая и понимающая, притом, что не забитая домохозяйка. Слабо верится, что живущая и работающая в Москве женщина будет вести себя согласно канонам «Домостроя»…

При чтении «Асфальта» даже неискушенный читатель сможет заметить, что наболевшей для автора темой явственно выступает вопрос «москвич не москвич»? Этому действительно «сакраментальному» вопросу посвящены многочисленные мысли участников книги, их разговоры и мечты. Это не может не раздражать.

По прочтению романа чувствуется, что Гришковец все-таки в первую очередь театральный деятель, а уж затем писатель. Проза не совсем его конек. Длинные диалоги, описание чувств героя и его странных, сомнительных переживаний изображены как-то вымученно и мало интересно для потенциального читателя. Местами автор пытается добавить некоторый психологизм своему произведению — его герой вслед за Раскольниковым терзается вопросами типа: не тварь ли я дрожащая? Конечно, сравнение с Достоевским здесь исключено, однако, что-то все-таки да цепляет в «Асфальте». Может это желание автора не поднимать философских, экзистенциальных вопросов, а просто написать историю про довольно заурядного человека с его страхами и кризисами среднего возраста? Книгу без зазрения совести можно посоветовать к чтению любителям бытового социалистического реализма.