Не буди Лихо, пока оно тихо!

Премьера комедии «Не буди Лихо, пока оно тихо» по пьесе современного российского драматурга Василия Сигарева «Купить детектор лжи» в Академическом русском драматическом театре Узбекистана состоялась с явной оглядкой на предыдущий опыт подобных постановок.

Пьесы драматургов так называемой Новой драмы занимают все больше места в репертуаре русского драмтеатра Ташкента. Причин тому две — новый главный режиссер Бахтиер Хамидов и вернувшийся на родину популярный актер Михаил Каминский. Последний, появившись в этом сезоне сначала в ильхомовской «Мещанской свадьбе», затем плотно занялся освоением текстов современной драматургии на сцене большего размера. Впечатление от предпринятых новаций пока остается двоякое.

Прошедшей осенью Каминский поставил здесь «Жанну» по пьесе Ярославы Пулинович. История об одинокой и решительной бизнесвумен, пробившейся из «грязи в князи», но так и не нашедшей своего счастья, местными критиками была уличена в избыточной аморальности, недостойной академической сцены. Руководству театра через прессу даже пришлось разъяснять свой замысел постановки, вызвавшей волну пуританства.

Оригинальный текст «Детектора» Сигарева также выдержан в мрачных социальных тонах и изобилует сленгом пролетариата. Немолодой токарь разворованного завода Борис Бызов и его ровесница-супруга санитарка Надежда существуют в материальной нищете и словесной пикировке, именуя друг друга «алкашидрой» и «гангреной», и прочим арго. Глава семьи получил зарплату и, будучи невменяемым от обильных возлияний, припрятал ее где-то в доме, а где не помнит. Приглашенный по газетному объявлению гипнотизер своими манипуляциями раскрывает тайны супругов, после чего выясняется, что их брак долгих 18 лет держался на взаимной лжи.

В программке к новой постановке предусмотрительно указано «сценические фантазии на тему пьесы». Каминский, оставив фабулу пьесы, в этот раз решил не перекармливать ташкентского зрителя эпатажем и постмодернистскими сценическими ходами. Чтобы пришедшим на спектакль было не скучно от бытового трэша, сценограф Василий Юрьев придумал забавный ход: на заднике сцены сквозь прорези в обоях к зрителю на сцену прорываются потаенные фантазии введенных в транс супругов.

Таким образом, и действие не провисает, а пространство спектакля помимо трех актеров заполняет своеобразный мим-квартет. Правда, фантасмагории героев исполнены в абсолютно клишированном стиле. Конфуцианство Бориса — это, конечно же, тарабарщина на китайском языке и пышные костюмы из Поднебесной, а в гардеробе экранных перевоплощениях Надежды — муфточка Людмилы Гурченко из «Карнавальной ночи» и вентилятор, поднимающий платье Мэрилин Монро. Но избитые штампы зритель принимает куда благосклоннее, чем «чернушный» подтекст оригинала.

В результате у Каминского получилось нечто среднее между бытовой комедией, комедией положений и фантазиями на заданную тему. Сергей Архипов (Борис) и Екатерина Белова (Надежда) менее всего походят на сорокалетних опустившихся супругов, слабо модулируют изменившиеся в ходе гипноза ситуации, но зато комикуют от души. Гипнотизер (Сергей Шамсутдинов) строго придерживается роли классического интеллигента-недотепы, поэтому его завершающий спитч звучит всего лишь умилительно. С таким же умилением выстроен и финал, где правит не авторское многоточие Сигарева, а режиссерская ностальгия — с мотоциклом «Урал», хемингуэевскими свитерами и теми временами, когда все было хорошо и понятно. В итоге в художественных приоритетах новой постановки оказалась не собственно новая драма, а ее версия-лайт с ожидаемым хэппи-эндом, не перегружающим нынешнего зрителя.